Справка по архивно-следственному делу Сорокина Ивана Григорьевича

СПРАВКА

По архивно-следственному делу №716060 / 3 тома / находящемуся на хранении в УАО КГБ при Совете Министров СССР.

По обвинению: СОРОКИНА Ивана Григорьевича, 1902 года рождения, уроженца гор. Саратова, русского, гражданина СССР, члена ВКП (б) с 1920 года, с того же года работавшего в органах ВКЧ-ОГПУ-НКВД, с 1937г. работал нач. 3 отдела УНКВД МО, с июня 1938 года по день ареста работал начальником УНКВД Уссурийской обл. ДВК.

Из материалов дела видно, что СОРОКИН был арестован 16 сентября 1938 года УНКВД ДВК на основании телеграммы Зам. Наркома Внутренних Дел и этапирован в Москву.

По прибытии в Москву СОРОКИНУ было предъявлено обвинение в том, что он «является учатсником заговорщической террористической организации в НКВД».

Как видно из протокола допроса от 26 января 1939 года СОРОКИН виновным себя ни в чем не признал и показания арестованных по другим делам ЯКУБОВИЧА, КАРЕТНИКОВА, КУЗНЕЦОВА и ИППОЛИТОВА отрицал.

5 февраля 1939 года СОРОКИНУ была дана очная ставка с ЯКУБОВИЧЕМ Г.М., который показал, что он и СОРОКИН являлись участниками заговорщической антисоветской организации в НКВД и что СОРОКИН был завербован в эту организацию лично ЯКУБОВИЧЕМ. СОРОКИН в этот раз виновным себя не признал, показания ЯКУБОВИЧА отрицал и заявил:

«Я признаю себя виновным в том, что, передоверив визирование справок на арест (неразборчиво) районными отделениями НКВД своему помощнику КОРОЛЕВУ, который визировал все присланные справки без разбора, что привело к аресту целого ряда совершенно невинных людей».

На последующих допросах СОРОКИН также виновным себя как участник заговоршической организации, но признал  и (неразборчиво) 22 марта 1939 года и в последующее время СОРОКИН в собственноручных показаниях указал:

«В число участников антисоветской организации в Управлении НКВД Московской области я привлечен в июне 1937 года ЯКУБОВЕЧЕМ Григорием Матвеевичем».

Далее указывает обстоятельства вербовки и перечисляет лиц, которые входили в состав антисоветской организации. В частности СОРОКИН назвал пом. нач. 3-го отдела РАКИИНА, зам. нач. 3-го отдела КИСЕЛЬМАНА, нач. 2-го отделения 3 отдела ВОЛЬФСОНА, начальника 3-го отделения 3-го отдела ПОСТЕЛЬ, начальника II отделения 3 отдела ГОЛОВКИНА и других.

Будучи допрошенным 5-6 апреля 1939 года, СОРОКИН также показал об обстоятельствах его вербовки в з\с (неразборчиво) организацию ЯКУБОВИЧЕМ.

На допросе 27 апреля 1939 года СОРОКИН дал показания о практической преступной деятельности участников заговора ПОСТЕЛЯ, ВОЛЬФСОНА и других.

Так, он показал:

«…ПОСТЕЛЬ рассказал, что аресты, проводимые по полякам во время массовой операции, сводились к изъятию одиночек из числа политэмигрантов, бывших военнопленных и.т.п., причем вместо поляков арестовывали евреев, белорусов и русских по национальности.

Арестовывались невинные люди, от которых добивались показаний и признаний в шпионаже и к-р деятельности и, дела, основанные на этих признаниях, направляли на рассмотрение Тройки НКВД СССР, в результате

чего Тройка приговаривала этих людей к расстрелу. На  мой вопрос, почему не вместо поляков арестовывали другие национальности – ПОСТЕЛЬ мне ответил, что через НАСЕДКИНА было получено такое указание РЕДЕНСА…

Когда я проверял дела у ПОСТЕЛЯ, то убедился в том, что на Тройку НКВД СССР направлялись заведомо «липовые» дела на арестованных из бывших военнопленных, политэмигрантов и других категорий, не поляков по национальности, от которых ПОСТЕЛЬ добивался признаний в шпионаже и даже в националистической «деятельности».

Когда я проверял основания к аресту, то на них не оказывалось никакого материала, компрометирующего характера, но в справках на арест ПОСТЕЛЬ писал, что они являются «польскими патриотами – националистами». Сейчас я не помню цифр, но приблизительно половина всех арестованных по польской операции были по национальности евреи, белорусы и русские, на значительную часть из арестованных не было компрометирующего материала.

В отношении ВОЛЬФСОНА СОРОКИН показал:

«С ВОЛЬФСОНОМ, как с участником к-р заговорщической организации, меня связал НАСЕДКИН в октябре месяце 1937 года у себя в служебном кабинете, характеризуя ВОЛЬФСОНА, как заговорщика, меня НАСЕДКИН предупредил, что я не только могу положиться на ВОЛЬФСОНА, но чтобы я и следил за ним и вовремя одергивал его, т.е. ВОЛЬФСОН меры не знает и может подвести…Несколько дней спустя, ВОЛЬФСОН рассказал мне о своей вражеской преступной деятельности. По его словам, операция проходила не так, как было указано в директиве Наркома, а арестовывали людей только лишь за то, что они когда-то жили и работали в Харбине. По циничному заявлению ВОЛЬФСОНА «все харбины завербованы японцами и их можно брать бе ошибки». ВОЛЬФСОН так и действовал в практической работе, арестовывал почти всех бещ исключения харбинцев. ВОЛЬФСОН арестовывал харбинцев безо всякого материала добивался т них признаний в шпионаже передавал дела на Тройку НКВД СССР, в результате чего арестованных расстреливали, среди которых были и ни в чем невинные люди.

ВОЛЬФСОН не знал пределов своей подлой работы, аресты по харбинской операции проводил чуть ли не целыми семьями, оформлял дела как на шпионов, в число которых включал неграмотных и малограмотных женщин-домохозяек. На мое заявление ВОЛЬФСОНУ об осторожном действии, он мне ответил: «А все же дела на харбинцев в центре проходят лучше, чем по полякам. Ни одного

дела не вернули на доследование». Однако ВОЛЬФСОН во время операции по харбинцам не было вcкрыто ни одного серьезного дела. также нагло ВОЛЬФСОН проводил операции по харбинцам и китайцам в феврале-марте месяце 1939г. Когда я проверял следственные дела китайцев и попытался часть из них передопросить, то из этого у меня ничего не вышло, так ак они очень слабо знают русский язык, но не глядя на это, ВОЛЬФСОН их допрашивал без переводчиков, после чего передавал их дела на Тройку НКВД СССР, которая приговаривала их к заключению в лагеря на разные сроки…»

Свои показания в отношении преступной деятельности ПОСТЕЛЯ и ВОЛЬФСОНА СОРОКИН подтвердил и на очных ставках с последними. Однако, ВОЛЬФСОН заявил, что он показаний СОРОКИНА не подтверждает. ПОСТЕЛЬ на очной ставе с СОРОКИНЫМ 7.У-1938 года показал:

«…польская операция проводилась по приказу Наркома, где было указано, что аресту подлежат польские политэмигранты, бывшие военнопленные поголовно все бещ наличия на них компрометирующего материала к их аресту.

От этих арестованных по-моему указанию мои работники добивались показаний об их шпионской, провокаторской деятельности. В результате этой массовой польской операции были арестованы белорусы, евреи, которые являлись многие абсолютно ни в чем повинны.

Многие арестованные согласно приказу, хотя в процессе следствия ни в чем винновыми себя не признали, но все-таки направлялись в судебные инстанции, как подозрительные по шпионажу и провокаторской работе и получали соответствующее наказание…

…В третьем отделе в бытность у руководства отдела СОРОКИНА была широко развернута вражеская работа  с приездом нач. Управления ЗАКОВСКОГО, по предательским установкам которого начались массовые аресты латышей, получая контрольные цифры на аресты по 100 и больше на отделение, фабриковались протоколы на латышей, якобы, как на участников латышской националистической организации  и многой из них под физическим воздействием оговаривали себя. На основе этих указаний я давал сотрудникам своего отделения установку добиваться показаний от арестованных и таким образом фабриковались заведомо клеветнические ложные протоколы, на основании которых производились аресты  невинных людей.

При вскрытии и ликвидации латышской организации в милиции благодаря вражескому руководству и контрреволюционного ведения следствия в целях выполнения

Контрольных цифр арестовывались люди, не имеющие никакого отношения  латышской организации и без всякого материала для их ареста».

В связи с этим показаниями ПОСТЕЛЯ СОРОКИН заявил:

«…В отношении распределения и доведения контрольных цифр до отделения это действительно с моей стороны было, ибо это исходило из установок и приказов ЗАКОВСКОГО».

17 июня 1939 года СОРОКИН, ознакомившись в порядке ст. 206 УПК РСФСР с материалами дела заявил, что он свои показания полностью подтверждает за исключением факты обработки его в антисоветском духе со стороны КОРЫТНОГО, а также отицал факты, связанные с ГРЕХОВЫМ, ПАРТАШНИКОВЫМ, УСПЕНСКИМ, ПЕРЧИК (неразборчиво).

26 июня 1939 года СОРОКИН был вновь допрошен под стенографическую запись.

На этом допросе он показал:

«…Самая главная моя преступная деятельность началась тогда, когда я перешел в 3-й отдел. Аресты производили на основе приказов по признакам: перебежчиков, политэмигрантов и.т.д., никаких компрометирующих данных на этих людей не было. По этим признакам люди были арестованы, от них добивались признания, были «липовые» дела. Я видел,  что идут дела «липовые» и пропускал их. Особенно много было арестов во время работы ЗАКОВСКОГО. Когда НАСЕДКИН сдавал дела, он рекомендовал как своих людей, на которых можно рассчитывать, надеяться: РАКИТИНА, КИСЕЛЬМАНА, ВОЛЬФСОНА и ПОСТЕЛЯ…

Вот к чему сводилось моя преступная деятельность…»

На этом же допросе СОРОКИН показал, что он разложился политически и попал под влияние ЯКУБОВИЧА, а вербовки, как таковой в заговорщическую организацию не было и о ней ему никто не говорил, но выполнял указания преступного характера, которые шли против Советской власти.

Наряду с этим Сорокин показал:

«ЯКУБОВИЧ и РАДЗИВИЛОВСКИЙ (неразборчиво) давали указания получать показания на ряд работников партии…По директиве, подписанной (неразборчиво), политэмигранты

Арестовывались только за то, что они политэмигранты. Немцы, работавшие в оборонных цехах и на оборонных предприятиях, арестовывались за то, что они, немцы, и работали на оборонных предприятиях, от них добивались признаний часто нелепых…»

Кроме того, СОРОКИН подтвердил ранее данные показания о преступной деятельности ПОСТЕЛЯ, ВОЛЬФСОНА и других.

Из имеющихся в деле материалов видно, что СОРОКИН, как участник заговорщической организации, изобличался показаниями, кроме ЯКУБОВИЧА и ПОСТЕЛЯ, арестованных по другим делам: КАРЕТНИКОВА В.П.Б ИППОЛИТОВА А.А., КУЗНЕЦОВА А.Б., ЛИСТЕНГУРТА Р.А., БЕРГА И.Д., СОЛОМАТИНА Г.А., НАСЕДКИНА А.А., ФАВОРОВА И.П., КУЗНЕЦОВА А.В. И др.

13 августа 1939 года дело по обвинению СОРОКИНА рассматривалось Военным Трибуналом войск НКВД Московского округа.

На судебном заседании СОРОКИН признал себя виновным в том, что выполнял вражеские указания. Что же касается участия его в к-р организации – отрицал.

В частности, СОРОКИН показал:

«Я исполнял приказы и директивы, как теперь лишь стало мне известно,  врагов народа. Я производил аресты ни в чем не повинных людей и создавал из них фиктивные дела без всяких материалов. Правда среди арестованных много попадалось и врагов, но наряду с ними были и ни в чем не повинные люди. Мы арестовывали по существующим лимитам».

И далее:

«Я, уличая ПОСТЕЛЯ, ВОЛЬФСОНА, ГОЛОВКИНА, ОВЧИННИКОВА и НАСЕДКИНА, которые действительно вели вражескую линию,

Организации, я его не уличал. Всех незаконно задержанных много было, около двухсот человек, из этого числа много было освобождено, около 80 человек…»

Военный Трибунал войск НКВД Московского округа признал СОРОКИНА виновным по ст. ст58-7, 58-8 и 58-11 УК РСФСР и приговорил его к высшей мере уголовного наказания – расстрелу.

Военная Коллегия Верховного суда Союза ССР своим определением от 29 сентября 1939 года приговор по делу СОРОКИНА оставила в силе, а кассационную жалобу без последствий.

17 октября 1939 года Президиум Верховного Совета Союза ССР постановил приговор в отношении СОРОКИНА оставить в силе.

Документов об исполнении приговора в деле нет.

12 декабря 1955 года

Справку составил: (подпись)